Активация эгиды была выполнена уже на автостанции. (В скобках: как я люблю эти летние, утренние часы на автостанциях пригородного назначения. Свежим солнечным утром рейсовые автобусы, выстроившись в ряд, симпатично поблескивают своими стеклами, их оранжевые, голубые, желтые бока так и манят в путешествие. Названия пунктов назначения звучат как поэзия чистейшей пробы: Серебрянск, Черемшанка, Таинты, Голубой Залив).

Активация началась после того, как один товарищ опоздал на  20 минут, и мы пропустили из-за него рейсовый автобус.  В качестве наказания все выслушали лекцию протяженностью в 20 минут, благодаря чему пропустили второй автобус. В итоге поехали не на автобусе, а на частных легковушках, зато с ветерком.

Благополучно высадившись у бывшего пионерского лагеря, а ныне оздоровительного, распределили поклажу по рюкзакам. Когда мне водрузили рюкзак на спину, то я поняла, что дальше не смогу сделать ни одного шага. Другие выглядели не лучше, ну разве что кроме двух человек и шефа. Тем не менее, каким-то чудом нам удалось начать переставлять ноги. Под тяжестью рюкзака меня болтало из стороны в стороны. В один прекрасный момент я упала прямо на тропинке и поняла,  что сама встать не смогу, рюкзак придавил меня к земле. Упала я в мелкую грязную калужку и  полностью вымазалась в грязи. Идиотское положение, в котором я находилась, вызвало у меня приступ нервного похрюкивающего смеха, и я стала в точности похожа на настоящую хрюшку.

Фотка: местный поросенок

Когда общими усилиями меня подняли, я сказала, что меня болтает из стороны в сторону и я не могу идти. Ко всеобщему удивлению шеф со всего размаха толкнул меня по рюкзаку. Я опять чуть не повалилась. Все ясно, сказал он, нужно затянуть ремни, рюкзак болтается и при ходьбе смещает центр тяжести.  Ремни затянули, и шеф снова с размаху ткнул кулаком по рюкзаку, но я удержалась на ногах.

-----
Перекличка с Джеком Лондоном

Пробираясь между горами тюков и вспоминая индейца с громадным грузом на спине, Кит решил испытать свою силу. Для испытания он выбрал мешок муки в сто фунтов. Расставив ноги, он стал над мешком, ухватил его и попытался взвалить на плечо. В первое мгновение он решил, что сто фунтов - это большая тяжесть; во второе - пришел к заключению, что у него слабая спина; в третье - крепко выругался. Это произошло после пяти минут бесплодных усилий, когда он оказался распростертым в изнеможении на той самой ноше, которую хотел одолеть.
Он отер пот со лба и вдруг заметил Джона Беллью, насмешливо глядевшего на него поверх груды мешков.
- Боже! - воскликнул этот апостол суровой закалки. - Наш могучий род дал слабосильных потомков. Когда мне было шестнадцать лет, такой тюк казался мне игрушкой.
- Ты забываешь, дядюшка, - огрызнулся Кит, - что я не был вскормлен медвежатиной.
- И когда мне стукнет шестьдесят, такой тюк по-прежнему останется для меня игрушкой.
- А ну-ка, покажи!
Джон Беллью показал. Ему было сорок восемь, но он нагнулся, примерился к мешку, быстрым движением взвалил его на плечи, перевернул и выпрямился.
- Сноровка, милый мальчик, сноровка и... крепкая спина.
Кит почтительно приподнял шляпу.

// Продолжение следует...